Виденное наяву

Хуберт, или Возвращение в Касабланку

Мне рассказывали, что покойный академик П. Л. Капица будто бы по какому-то поводу сказал, что самые фундаментальные открытия в науке были сделаны великими умами человечества на легком для них пути.

Трудное сделать легким, легкое – красивым, красивое – привычным, привычное – автоматичным». Эта фраза – завет учителя своим ученикам, написанная крупными буквами на большом щите, сопровождала все показы элементов Системы студией Станиславского.

Мы вспомнили фразу Маяковского о том, что человек, впервые сказавший, что дважды два – четыре, был великим математиком, даже если он пришел к этому выводу, прикладывая два окурка к двум окуркам…

Соразмерность огорчений с результатом – вот закон сохранения художественной энергии и твоего доброго настроения в любом коллективном творчестве, а в кино в особенности. Крохоборство тут губительно. И всем своим ученикам я рассказываю эту историю – в назидание.

Константин Сергеевич говорил, что Система нужна для того, чтобы сознательным путем вызвать в себе процесс бессознательного творчества.

Помню, в свое время в нашем театре режиссеры часто повторяли чью-то, ставшую крылатой, фразу (не исключено, что ее впервые произнес в работе К. С. или Немирович, очень уж она афористична): «Верно почувствуешь – верно скажешь, верно скажешь – верно сделаешь». А что, если эту цепь пройти в обратном направлении? «Верно сделаешь – верно скажешь – верно почувствуешь…» Не в этом ли смысл метода физических действий? От верно и точно найденного физического действия вернуться назад, к истоку, к подлинному, сейчас, здесь, вспыхнувшему чувству?..

В ту первую нашу прогулку августовской кратовской ночью мы как бы превратились в систему сообщающихся сосудов. Наши мысли, чувства, накопленный за наши девятнадцать лет опыт соединились, перемешавшись

разница между океаном и морем такая же, как между государем и милостивым государем, так говаривал в доброе старое время его дед, офицер царского флота