Лето в маленькой пекарне

Боже, это иногда так выматывает — быть взрослым

что на самом деле остальной мир не пытается причинить вам боль и загнать в ловушку. И что большинство людей хотят одного и того же: получить лучшее из возможного — и иногда преуспевают в этом, а иногда нет

Обаяние — просто способ этих ублюдков заставить тебя делать то, чего они от тебя хотят. Могли бы точно так же приставить пистолет к твоей голове. Подействовало бы с той же скоростью

не выходи за шикарного парня, — сказала Селина. — Если, конечно, тебе не хочется стать его нянькой, лечить его от наркомании, никогда не знать, что он чувствует на самом деле, и проклинать себя за ошибку

оверяй себе, – сказал он. – Верь в свой талант и в то, что он нравится людям. Приложи к этому все усилия. И жизнь наладится.

Но все эти годы… все эти годы, – говорила она себе, – привели тебя туда, где ты находишься сейчас. Все эти годы были необходимы. Если бы ты была счастлива прямо со дня своего рождения, разве у тебя появилось бы понятие о счастье? Разве ты смогла бы оценить, насколько хороша может быть жизнь, если бы не было всего этого дерьма?»

Сама она каждый вечер растворялась в Хакле, сворачивалась клубочком под его рукой, их руки и ноги переплетались так, что трудно было сказать, где она, а где он, сердца бились в унисон, дыхание смешивалось. В те редкие ночи, когда Хакла не было дома, Полли вдруг обнаруживала, что стоит перед окном, снова глядя на море, и совершенно не может заснуть одна. И хотя Полли ничего не имела против того, чтобы обзавестись хорошей кроватью, она знала, что никогда не будет спать так крепко, как в те ночи в крошечном пространстве, где двое сливались в единое целое.

– Я ПОТРЯСАЮЩИЙ!
– ВЫ ПОТРЯСАЮЩИЙ!
– Я ПОТРЯСАЮЩИЙ!
– ВЫ ПОТРЯСАЮЩИЙ!
– Я потрясающий… – разносилось над морем.
– И тупица, – сказал Рубен.

дело трудное, но не безнадежное.

С виду ни о ком не скажешь, что он любитель змей, — мудро заметил Ланс.