Сборщик душ

Мередит написал «Бритье Шагпата» в двадцать пять лет, когда особенно нуждался в деньгах, чтобы прокормить жену и маленького ребенка. Возможно, он надеялся сыграть на остатках интереса к загадочному Востоку, все еще пленявшему западный мир. Но надежды не оправдались: роман распродавался плохо, и в результате Мередит навсегда отвернулся от жанра фэнтези. И все же «Бритье Шагпата» остается прелестной сказкой, полной красочных сверхъестественных происшествий, устрашающих джиннов и прочих восточных чудес, на фоне которых действуют живые и яркие персонажи. Главный герой романа, персидский цирюльник, следуя коварному совету колдуньи по имени Нурна бин Нурка, берется обрить великого и ужасного Шагпата

Родимое пятно» Натаниэля Готорна, опубликованное через двадцать лет после готического шедевра Мэри Шелли.
«Родимое пятно» – не самый известный его рассказ и, пожалуй, даже не из лучших. Но мне он всегда нравился, несмотря на вопиюще старомодный мелодраматический сюжет и наивный (по меркам нашего XXI века) страх перед прогрессом (читай «перед наукой»).

Она покачала головой. Все так же не глядя на него. Именно этот отказ встречаться глазами тогда и свел его с ума, думал Бенефиций через много веков копаний в себе. Если бы тогда, в тот миг на перекрестке, она посмотрела на него, чары прикосновения могли бы и рассеяться. Он бы удовлетворил свое любопытство, убедился, что перед ним всего лишь обычная девчонка, финитиссиум, недостойная его внимания. Он мог бы на этом остановиться.
Но она не взглянула на него, и именно этот неподаренный взгляд – куда там случайной встрече рук! – подписал Бенефицию вечный приговор.

«Земляные фигуры» (1921). Джеймс Брэнч Кейбелл, американский писатель из Ричмонда (штат Виргиния), сочинял свои изысканные и поэтичные сказки в эпоху Фолкнера, Хемингуэя и Фицджеральда. Поэтому неудивительно, что имя его прогремело на всю страну лишь однажды – когда цензоры усмотрели непристойность в его романе «Юрген» и Кейбеллу пришлось предстать перед Верховным судом по обвинению в нарушении общественных приличий. Пока длился судебный процесс, имя Кейбелла и впрямь было у всех на устах. Но его утонченные авантюрные романы, проникнутые мягкой эротикой и повествующие о таинственных волшебниках и богах, на смену которым приходят другие божества, еще более могущественные, так и не пришлись по вкусу широкой публике и остались уделом редких ценителей и знатоков. Роман «Земляные фигуры», открывающий его цикл сказаний о свинопасе Мануэле, напоминает огромный разноцветный ковер, в узорах которого бесчисленные любовные приключения переплетаются с рыцарскими подвигами и странствиями.

«Веселый уголок» Генри Джеймса – это, если по-простому, рассказ о человеке, который приезжает после долгой отлучки домой и встречает призрак того, кем он мог бы стать, если бы никуда не уезжал. Это завораживающая история

«Золотые часы Кай Луна» (1922). Английский писатель Эрнест Брама опубликовал несколько сборников рассказов, написанных от лица весельчака и чудака по имени Кай Лун: «Бумажник Кай Луна», «Золотые часы Кай Луна», «Кай Лун расстилает циновку» и «Кай Лун под тутовым деревом». Действие всех этих рассказов разворачивается в Китае, но не настоящем, а созданном фантазией писателя (поскольку Брама в Китае не бывал), – на фоне туманных пейзажей, населенных коварными драконами, свирепыми разбойниками, своенравными мандаринами и пленительными девами. Последние то и дело попадают в беду, и главный герой получает возможность поведать нам своим изысканным слогом очередную сказку, расцвеченную маленькими чудесами.
Впервые раскрыв книгу Эрнеста Брамы, я попросту провалился в его мир с головой, да так и не выбрался: мое воображение по сей день терпеливо блуждает по извилистым тропам его историй.

образы и произведения искусства, с которыми мы сталкиваемся в своей жизни, продолжаются вертеться у нас на уме, сочетаться друг с другом и развиваться дальше. Старинные предания, народные и литературные сказки, полузабытые легенды – все это продолжает вариться у нас внутри, словно волшебное зелье в ведьмином котелке, и время от времени мы добавляем из него ложку-другую в свои собственные новые истории. Мы снова и снова влюбляемся в то, что полюбили когда-то в прошлом; мы снова и снова сражаемся с трудными и болезненными поворотами тех сюжетов, которые завораживали нас еще в детстве.

– Моя милая Джорджиана, – сказал он. – Я, может быть, и бессмертен, но я все еще человек.
– Думаю, тут все зависит от определения.
– Бессмертия?
– Человечности.
Она наконец сделала шаг к двери, подальше от него.
– Того, что такое человек. А что – нет.

Ты не женат, так что откуда тебе знать, но учти: на девяносто девять процентов семейное счастье зависит от умения не делать того, за что потом та-а-ак вот смотрят.

У королевы имя тоже когда-то было, но в последнее время люди звали ее исключительно «Ваше Величество».