Таня Гроттер и Локон Афродиты

Ни в коем случае. Женщины как кошки. Долго оставаться без хозяина они не могут. Но и с хозяином долго не могут. Вечно у них всякие метания.

ерман Дурнев, бывший депутат, повелитель В.А.М.П.И.Р, наследник графа Дракулы и просто разносторонний человек, переживал нелегкие времена. На втором десятке лет совместной жизни тетя Нинель ушла от него. Не то чтобы окончательно и бесповоротно, но все же ушла. Собрав два чемодана самых необходимых вещей, она произнесла трескучую речь, в которой подвергла резкой критике нравственные достоинства супруга, пожелала ему счастья с секретаршей, на скорую руку всплакнула, ухитрившись не повредить макияж, и шумно хлопнула дверью, едва не расплющив подслушивающего Халявия.

Права бабуся, что всякая совершенная вещь имеет оборотную сторону! Если шея длинная, то крылья слабые. Если огонь жаркий, то на чешуе плесень. В общем, все как в жизни: или лицо красивое, или ноги прямые!..

Ягун! Ты за кого вообще болеешь? – крикнула Таня.

Ягун ее услышал только чудом.

– Если гриппом, то за себя.

Человек может естественно развиваться, мыслить и самосовершенствоваться лишь в родственной ему среде, во всех же остальных случаях он будет либо ловко приспособившейся обезьяной, которой все равно что передразнивать, либо глубоко несчастным существом с занозой ностальгии в сердце.

Ты хотела сказать: не все покупается за деньги. Что ж, готов признать, это так. Но то, что не покупается за деньги, покупается за красоту, ум, благородство, за хороший характер или просто за случайную улыбку. Даже сосулька, срывающаяся с крыши, покупает мгновение счастливого падения, разбиваясь потом вдребезги. Чем не сделка? Все в этом мире – торговля, хотим мы того или нет. Нет вещей, которые не стоят ничего. Как бы жалок ни был предмет, всегда найдется другой предмет, который можно за него получить.

Борода Сарданапала, не успевшая оттаять, торчала острой ледяной сосулькой, и веселые усы, развлекаясь, колотили по ней своими кончиками, играя как на ксилофоне. Он оживленно обсуждал что-то с деканом Магфорда, который, увлекаясь, то и дело переходил с древнегреческого на старофранцузский, а со старофранцузского на средневековый английский.

Сарданапал, забавляясь, стал было отвечать ему на языках коренных народов Русского Севера, но, поймав укоризненный взгляд Медузии, послушно перешел на английский.

Любить красоту и совершенство легко. Для того же, чтобы воспринимать человека в его трогательном несовершенстве, нужны терпение и любовь…

Кроме выпускников здесь были еще вторые, третьи и четвертые курсы. Таня поглядывала на них с легкой снисходительностью. Ей казалось, что малышня невообразимо важничает. С другой стороны, насколько она себя помнила, сами они пару лет назад вовсе не считали себя малышней. Просто чем выше заберешься на дерево жизни, тем меньше кажется то, что находится внизу. И одновременно тем больше боишься упасть…

Это был тот самый Гуня, о котором еще пять лет назад ходил анекдот: «Маленький Гунечка встал рано утром. Убрал со стола вчерашние бутылки, побрился и, закуривая на ходу, пошел в школу. Уроки в первом классе вот-вот должны были начаться».