Медный всадник

Без денег, то есть без друзей,

О чем же думал он? о том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
И независимость и честь;
Что мог бы бог ему прибавить
Ума и денег

И станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят...»

И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.

Несмотря на бедность, Евгению дороже всего «независимость и честь».

Как все, он вел себя нестрого, Как вы, о деньгах думал много, Как вы, сгрустнув, курил табак, Как вы, носил мундирный фрак.

Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;

Это противоречие между благом государства и счастием отдельной личности — неизбежно, пока существует классовое общество, и исчезнет оно вместе с окончательным его уничтожением.

Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна.

Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно[1],