Опыт о человеке

человек не может быть другим;

Он большего бы просто не постиг:

Наш космос — точка, наше время — миг

Индейцу ангельских не надо крыл,
Остаться хочет он таким, как был,
Но верит, что возьмет на небеса
Он своего охотничьего пса

Зачем землетрясения тогда
В могилы превращают города?
"Нет, — сказано, — Первопричина в том,
Что суть законы общие в простом
И значит, исключенья не навек.
Что совершенно?" Скажешь: человек?
Но если все на свете ради нас,
Природа, как и мы, грешит подчас;
Порой над нами хмурится лазурь,
А разве в сердце не бывает бурь?
И наша мудрость вечная нужна,
Чтобы настала вечная весна.
Быть может, и мятежник, и тиран,
Как и чума, в небесный входят план?

сила, как и изящество доводов и предписаний, во многом зависит от их сжатости.

Я мог бы сделать это в прозе, но предпочел стих и даже рифму по двум причинам. Первая из них очевидна: принципы, максимы или заповеди в стихах и более поражают читателя сначала, и легче запоминаются потом; другая причина покажется странной, но она тоже истинная; я убедился, что, выражаясь таким образом, достигаю большей краткости, чем в прозе, а нет никакого сомнения: сила, как и изящество доводов и предписаний, во многом зависит от их сжатости.

я могу польстить себя мыслью о некотором достоинстве моего Опыта, оно в том, что Опыт не впадает в крайности доктрин, якобы противоположных, обходит термины, слишком невразумительные, и вырабатывает умеренную без несообразности, краткую без недомолвок систему этики.

Наука о человеческой природе, подобно другим наукам, сводится к немногим отчетливым положениям: количество несомненных истин в нашем мире невелико.

Вознамерившись написать несколько произведений, посвященных человеческой жизни и нравам, дабы, по выражению милорда Бэкона, "добраться до подоплеки людей и дел их", я счел более целесообразным начать с рассмотрения человека вообще, его природы и его состояния, поскольку для того, чтобы проверить любой нравственный долг, подкрепить любой нравственный принцип, исследовать совершенство или несовершенство любого существа, необходимо сперва постигнуть, в какие обстоятельства и условия оно ввергнуто, а также каковы истинная цель и назначение его бытия.

Страсть с Разумом соединить не грех;

Себя мы любим, если любим всех;

Со счастьем добродетель заодно;

Познать нам лишь самих себя дано.

ем милосердней, тем счастливей ты.

Мир в каждом возлюбило Божество,

Люби же всех ты в чаянье Всего.