Лето

Давай сидеть у костра, есть осенние яблоки, ты в ватнике, я в старом дедовском пальто, под звёздами, ночью, в мире ёжиков и мышей, дождей и печали, запечной золы, заплечной любви, мы могли бы с тобой плести узоры из звёздного света, пить чёрное молоко, болтать ногами над бездной.

В детстве, юности у меня было ощущение какой-то могучей силы, великой и мудрой, лежащей в основе мира, ощущение истины, которая стоит за нашей жизнью, вера в истину и любовь, которые в конечном итоге победят, вера, что всё не напрасно. Может, с тех пор и началась моя депрессия, когда это ощущение меня покинуло. Нет у мира никакой основы, ничего ни за чем не стоит. Вот – летняя ночь, зелень в окне, детские тапочки у двери, спящий ребёнок. Всё, что есть, – и это и есть самое дорогое. Смотрю на детские тапочки у двери – и в них вся поэзия мира, вся история, вся любовь. А смысла нет.

Может быть, то, что мы осознаём, – это только маленький кусочек жизни. Может быть, мы живём сразу на многих, разных уровнях, какие-то из них разрушаются, например тело и привязанная к нему психика, а какие-то мы и почувствовать толком не можем или сами трудом всей жизни создаём их как новое, другое тело, в котором когда-нибудь будем жить в ином присутствии.

Я хочу, чтобы всё было. Не просто было – было вечно, бессмертно, спасено.

Может быть, то, как мы живём, – это не бытие и не небытие, мы ни есть, ни нет, а то, что придумываем себе про бытие и небытие, – не схватывает более сложной реальности. Нельзя сказать, что мы есть; нельзя сказать, что нас нет. Может быть, это для нас, людей, в мире отдельных объектов среднего размера есть возможность мыслить бытие и небытие, а на «квантовом» уровне Вселенной ничего такого нет, только neither ever, nor never.

Вселенная забывает свои сны, мы становимся тем, чего не было никогда, отблеском чужого сна, скрипом двери, странным дежавю. Для Вселенной нет различия на наше «быть» и «не быть». Такое скопление атомов было, но Вселенная не может его запомнить среди бесконечности создающихся и разрушающихся скоплений атомов, и это скопление атомов имело сны, мечты, детство, опыт.

Мы привыкли думать, что что-то либо есть, либо нет. В крайнем случае – и есть, и нет одновременно. А если одновременно – не есть и не нет? Не бытие и не небытие.

Кто-то может сказать, что Бог – это камень на дороге. Лист, на который падает солнце. Его можно узнать, взглянув в подходящий момент на кустарник или на старое крыльцо. Или на кусок битого кирпича или ржавую бочку.

Но во всём, что чувствуют и делают люди, есть маета: и в любви, и в дружбе, и в молитве, и в труде. Иногда кажется, что ничего этого не нужно, даже любви. Даже любовь не нужна.

Наверное, это и есть что-то, что превыше бытия, мимолётное касание не от мира сего, проблеск утраченной родины, болезненное движение в груди, птичий зов, скрип ставня в старом заброшенном доме, день, которого не было в прошлом.