Вышивальщица. Книга первая. Топор Ларны

Шрон перетер клешней веревку, страхующую медную дыхательную трубку от утопления, снял зажим с носа Тингали.

Новое, Тинка, никому не нравится. Потому что люди — они в жизнь корнями врастают, как старые деревья. Любое движение им — боль. Обрыв связей, излом привычек.

Прежде смерти не хорони себя, а когда беда придёт, не хорони всё равно

Но, знаешь, я думаю: даже теперь нельзя жить по-иному. В полсилы.

Зато в спину и в лицо одно и то ж говорю,

Мы гнием равномерно, все вместе. Как это прекратить? Найти того, кто затеял гадость. Кому-то ведь выгодно происходящее. Только вот — кому?

Почему бы от чьей-то смерти должно вдруг стать хорошо?