Справа налево

Надежней всего работают те системы, что включают в себя вероятность функционального сбоя. Если конструкция не способна качнуться, прогнуться, отклониться – она ломается. Если человек не умеет проигрывать, единственный проигрыш станет для него окончательным.

не обладая прошлым, не овладеешь будущим

человек всегда знает, чего хочет, если только хочет. А если не знает, то не хочет ничего.
Желание – любое, помимо инстинктов и денег, – уже достижение. Мало кто на него способен на деле. А невыясненность – она от неумения признаться себе, что никаких желаний-то и нету.
Кстати, вот что такое счастье? Мне нравится такое определение: счастье – это когда знаешь, что делать, и делаешь это. Здесь ключевой момент – знание (желания). Вот почему счастье – невыносимо трудная штука.

Возраст с коньяком обходится примерно так же, как с человеком, – он его насыщает вдумчивостью.

Танго представляется мне таким мелодико-телесным тоннелем от страсти к смерти. Бьющаяся и льющаяся на крохотном пятачке пара всё теснее в своих пассах, в языке своих тел, на деле – затачивающихся друг о друга лезвий, всё крепче и яростней сближает эти две экзистенциальные грани.

Желание – любое, помимо инстинктов и денег, – уже достижение. Мало кто на него способен на деле. А невыясненность – она от неумения признаться себе, что никаких желаний-то и нету.

Тишина настает, когда слышишь себя.

В одном из стихотворений у Чеслава Милоша (послевоенных) говорится примерно о том, что если вас заботит, где находится ад, то очень просто разрешить ваши сомнения: просто выйдите за калитку и оглянитесь.
Я уже забыл, когда меня покидало ощущение, что я не живу, а мечусь вдоль этого проклятого забора, бесконечного, серого, высоченного, как в «Даме с собачкой», в Саратове, – в поисках калитки, чтоб обратно. Заколотили, наверно.

Звук не вызывает в голове ничего вербального, это заблуждение. Звук не отыскивает себя в толковом словаре, он прям и точен. Он – эмоция опыта.

Возраст с коньяком обходится примерно так же, как с человеком, – он его насыщает вдумчивостью. Молодой коньяк рьян и слегка дерет гортань, в то время как двадцатилетний, слегка маслянистый на вкус и вид, тихо распускается в груди жаркой розой.