12 великих комедий

Когда б мне дали власть, я б приказала,
Чтоб всюду все неверные мужчины
Носили по одной зеленой ветке,
Тогда бы города все превратились
В огромные и пышные леса!

«Дорогая моя ненаглядная Энни, простите меня великодушно за то, что я осмеливаюсь почтительнейше доложить вам о том безумном чувстве глубокого к вам высокопочитания» — да это хорошо… «безумном» подчеркнем для выразительности… «о котором я прошу у вас позволения говорить с вами лично и на веки…»

Беатриче. (в сторону).
О, боже, что я вижу? Невозможно!
Тут два моих письма к Флориндо… Странно…
Я вся дрожу…
Панталоне.
Что с вами, дорогой?
Вы нездоровы?
Беатриче.
Нет, нет, ничего… (Тихо к Труффальдино.)
Скажи, пожалуйста, мне, Труффальдино,
Как в мой сундук попала эта книга?
Труффальдино.
Не знаю.
Беатриче. (повышая голос).
Правду говори, не путай!
Труффальдино.
Синьор, я вас прошу меня простить,
Но я ее запрятал к вам в сундук…
Боялся потерять… Она моя… (В сторону.)
С тем удалось. Авось, и тут удастся.
Беатриче.
Зачем же ты даешь не то, что нужно?
Ты разве книги не узнал своей?
Труффальдино. (в сторону).
Вот этот против первого-труднее. (Вслух.)
Да… как сказать… она моя недавно,
А сразу-то ее и не узнаешь…
Беатриче.
Откуда получил ты эту книгу?
Труффальдино.
Я у синьора одного служил,
Недавно, видите ли, он скончался.
И эта книга мне досталась по наследству.
Беатриче.
Когда он умер?
Труффальдино.
Десять дней назад…
Беатриче.
О, боже мой! Скажи мне, Труффальдино,
Его

я знавал женщин чистых и невинных сердцем, настоящих детей при всем уме, которые, именно вследствие этой чистоты и невинности, более других способны были отдаться внезапному увлеченью

понимаю, что чужую жизнь заедать не годится — и что бывают случаи, когда на своих правах настаивать грешно

Положение человека, который не любит и которому объясняются в любви, слишком тягостно.

Я должен вам признаться, Игнатий Ильич, что я… я вообще с дамами, с женским полом вообще, мало, так сказать, имел сношений; я, Игнатий Ильич, признаюсь вам откровенно, просто не могу придумать, о чем можно с особой женского пола поговорить — и притом наедине… особенно с девицей.
Шпигельский. Вы меня удивляете. Я так не знаю, о чем нельзя с особой женского пола говорить, особенно с девицей, и особенно наедине.

Иван Сергеевич Тургенев
Месяц в деревне

Чтоб вам сказать, кто я…
Я выдумка поэта, но я жив.
Я весел, быстр, умен и лжив

Благородного человека сейчас видно: у него все и поступки благородные.