Отара уходит на ветер

Вижу, скачет по полю всадник. Подъехал к нашему костру, молча сел, молча наложил себе баранины из казана, молча поел, молча попил чаю, молча покурил, стрельнул парочку сигарет, вскочил на коня и был таков. Кто такой? — спрашиваю у тувинцев.
— Человек какой-то, — отвечают.
— Вы это сейчас серьёзно? — спрашиваю.
— А что не человек разве? — дивятся.

наш мат берёт начало не от бесстыдства. Он происходит от искренности народа, от его открытости, которых нельзя добиться без снятия трусов с души и тела. Русский мат сродни непорочному младенцу, который пачкает пелёнки и словно лепечет нам: «Вот я гажу вам, но не в душу же»

Для курения — курилки, для брани — поле. Чисто. Не прикопаешься.

Для природы страх и бесстрашие — это два обычных состояния, как сон и бодрствование: первого же не стыдимся, как и не кичимся вторым.

через десять лет ваша правда может провонять

Может, и навалилась бы усталость, но Бог для такого случая специально ночь придумал

Синька — первый адвокат на деревне.

с горы и поросёнок — жеребец