Доверие

пока мы не увязли в очередном молчании, которое ничего не скажет, кроме того, что сказать больше нечего.

Молчание между 2 всегда взаимно. Но 1 из 2 берет и дает его другому.

Мы заботились друг о друге, но забота требует усилий. Старались, как могли, оправдывать ожидания друг друга, как мы их себе представляли, подавляли свои разочарования, когда терпели неудачи, и никогда не позволяли себе радоваться, принимая означенные старания.

Нет ничего более личного, чем боль. Она может касаться только одного.
Но кого?
Кто есть «я» в «я мучаюсь»? Если я буквально мучаю себя.
Не объединяет ли «мучиться» мучителя с мучеником?

Со временем, по прошествии лет, бессчетные мужчины, знакомые как по работе, так и в личной жизни, будут повторять мои идеи, выдавая их за свои, словно я не вспомню, что они услышали их от меня. (Возможно, в отдельных случаях тщеславие затмевало им память, так что благодаря такой избирательной амнезии они могли с чистой совестью претендовать на эти озарения.)

худшая литература всегда пишется из лучших побуждений

ТАБАЧНОЕ ДЕЛО СОВЕРШЕННО НЕ ПРИВЛЕКАЛО БЕНДЖАМИНА. Ему не нравился ни конечный продукт — это идиотское посасывание и причмокивание, дикарская зачарованность дымом и горько-сладкий запах подгнивших листьев