Отец смотрит на Запад

Очень голодная Катя вытерла слезы и выбросила остаток пирожка в урну.

Монастырь снова показался тюремной зоной.

Наина не отвечала. Она ловила себя на мысли, что больше всего на свете хочет отмотать время и никогда не заводить семью. Не рожать детей. Не готовить обеды и ужины, не стирать и не гладить одежду. Не подстраиваться под мужа и его родственников.

основном были мусульманами, они не чертыхались, но эмоционально возводили руки к небу с воплем «О, Аллах!». Некоторых прихожан передергивало, но потом рабочий улыбался, обнажая ряд зубов в цвет позолоченного купола, и напряже

Он и его сестра, словно два индейца, сидели в центре комнаты на корпе и принимали поздравления

Уж какие были, Улбосын.
— Я не Улбосын! Сколько раз повторять? Я — Катя.
— Улбосын, Улбосын. А если Наинка снова родит девочку, будет Кыздыгой.
— А Кыздыгой что значит?
— Кыздыгой переводится как «перестань рожать девочек».
— А кого надо рожать, чтобы дали нормальное имя? — Катя села расплетать косички.
— Мальчиков, конечно! Сыновей!
— Фу-у-у! Мальчишки такие противные.
— А ну замолчи и одевайся. Мужчины — лучший пол! — Аманбеке швырнула в Катю так и не поглаженным сарафаном и ушла на кухню

в царстве сусального золота и красного бархата

ардеробе Катя улыбнулась старушке, которая торопливо взяла у нее номерок, и подумала, что, возможно, та никогда не смотрела спектакль, а только слышала отдаленные аплодисменты, вздохи и комментарии одевавшихся зрителей.

ей казалось, что она издает важный звук

Лицо Кати светилось серебром, и казалось, она сама стала глянцевым плеером с функцией записи и фиксировала музыку. Но не всю целиком, а каждый инструмент на отдельную звуковую дорожку.