Переписка 1815-1825

дайте знать минутным друзьям моей минутной младости, чтоб они прислали мне денег

Прощайте — нюхайте гишпанского табаку и чихайте громче, еще громче.

Благо я не принадлежу к нашим писателям 18-го века: я пишу для себя, а печатаю для денег, а ничуть для улыбки прекрасного пола.

Прощайте — нюхайте гишпанского табаку и чихайте громче, еще громче.

сами виноваты; зачем дразнить было несчастного царскосельского пустынника, которого уж и без того дергает бешеный демон бумагомарания.

Мочи нет, почтенный Александр Иванович, как мне хочется недели две побывать в этом пакостном Петербурге: без Карамзиных, без вас двух, да еще без некоторых избранных, соскучишься и не в Кишеневе, а вдали камина к.[нягини] Голицыной замерзнешь и под небом Италии.

самого лучшего состояния нет на свете, но разнообразие спасительно для души

Ты всё тот же — талант прекрасный и ленивый.

Желаю ему в Париже дух целомудрия, в канцелярии Нарышкина дух смиренномудрия и терпения, об духе любви я не беспокоюсь, в этом нуждаться не будет, о празднословии молчу — дальный друг не может быть излишне болтлив

Письмо мое скучно, потому что с тех пор, как я сделался историческим лицом для сплетниц С[анк]т Петербурга, я глупею и старею не неделями, а часами.