Свинцовый закат

– Подонок ты все-таки, Тимофеич. Ну кто так делает, скажи на милость? Заварил грандиозную бучу, втравил в нее нас с Черепом, затащил к черту на рога, а сам в конце хоп – и не при делах! Что, не мог другой отмазки придумать, кроме как взять и умереть?

Сколь бы ценной ни была награда, всегда может возникнуть вопрос, а есть ли смысл за нее бороться.

Тимофеичем прочь из шахты.
Предчувствия

А иначе, сам посуди, тут уже после первого Великого Очищения камня на камне не осталось бы.

Идти вперед и больше ни о чем не думать – простое и вместе с тем на редкость воодушевляющее мировоззрение.

– Гуманизм – мыльный пузырь, – ответил майор. – Ты сразу перестаешь фантазировать о том, как вольготно жилось бы человечеству, будь все вокруг белыми и пушистыми, когда какая-нибудь помешанная уже на своих больных идеях тварь взорвет твой дом.

Память – это ведь не губка, в которую что впиталось, то обратно и выдавилось. С памятью такие шутки не проходят. Тут как раз наоборот – чем больше давишь, тем меньше получишь…

«Тебе конец! – пискнул, забившись в самый дальний и темный угол, мой инстинкт самосохранения. – У психа припадок, а у тебя автомат на предохранителе…»

Невозмутимый Кальтер порой умудрялся пугать меня до икоты, а такой, как сейчас, и вовсе вызывал откровенно дурные предчувствия.

Господи, с кем я связался! И этот безумец еще надеется вернуться назад? Нет, куда угодно и с кем угодно, только не в Припять с Кальтером! Черта с два! Хрен ему! Не дождется! Не в этой жизни! Много чести мерзавцу! У-у-у, чтоб его!..