Монета Энди Уорхола (рассказы)

Старский, разумеется, гордо отказался, это есть привилегия бедных — гордо отказываться, но долги висели на нем

Может быть, именно потому, что Человек в футляре-Баба произнес считанное
количество нравоучительных речей на кухне, я хорошо запомнил его ханжеские
интонации и этот его голос энтузиаста кипяченой воды, противника половых
отношений.

Друзья по несчастью, мы выпили. Один раз я потянул женщину CIA на себя и
попытался поцеловать ее в губы. Но наткнулся на твердый нос. Близко от меня
прошли желатиновые, застывшие, как куриный холодец, глаза с прожилками,
микрорельеф носа в запудренных мелких кратерах пор, и на меня нахлынула
безжалостная горячая волна отчаянья. «Это тебе не Елена,— сказал внутренний
голос.— Отныне будешь ебать кого придется. И напудренные носы…» — «Ни хуя не
буду!— прохрипел я себе.— Не могу, не хочу и не буду!»

Так
вот, я хочу сказать, что помимо моего хотения я успел приобрести рабочую
философию. Вернее, натура моя успела одеться в рабочие одежды. И вот живу я с
этакой воображаемой рабочей кепочкой, надвинутой на глаза. Взгляд из-под
кепочки очень недоверчивый, взгляд непрогрессивного рабочего, отсталого,
реакционного, беспартийного и несиндикированного4…
Большинство писателей в мире принадлежат к мощному содружеству, к секте,
к ложе сильнее масонов и сильнее евреев, к космополитическому классу
интеллигентов. Интересы их класса ближе им интересов народов, среди которых они
родились. За своего Пастернака, или Хавела, или Рушди они глотку народам
перервут. И советскому, и мусульманскому. Любому. Я же, в моей кепочке,
приросшей ко мне, не разделяю интеллигентских верований и предрассудков, но
разделяю рабочие.

Я всегда думал, что ты еврей. Но Энди Уорхол, он не имеет крови, он
электронный. Я уверен, что, если раздвинуть ему волосы и надрезать скальп, можно
будет увидеть провода, микрочипс, и все такое прочее…
— Кончай,— сказал мой приятель.— Кто ты такой, чтоб его высмеивать? Он —
суперстар, а ты — нуль. Зеро. Получатель вэлфер-пособия…
— Еще не вечер,— сказал я.— Мне только тридцать. Время еще есть.

Средний американский человек вообще круглый
идиот во всем, что не касается покупки дома, автомобиля или хронического
обжорства

Я не отрицаю, читатель, права CIA издавать свою газету на русском языке. Я
демократ. Но напишите под «Русская Мысль» — мелким шрифтом: «американская

помело русской литературы

Я всегда боялся
ошибиться и потому предпочитал никогда не оперировать такими возвышенными
категориями, как «христианская цивилизация», «коммунистическая опасность

Французские солдаты совершают военные маневры с немецкими солдатами… Я не судья народам, но на свое мнение права ни у кого не спрашиваю… Может, жара и песок подталкивают к пролитию крови, и они же невыносимо разогревают тела, превращая их в кипящие чувствами, кровью, дерьмом и желчью кастрюли… Поймав себя на неприязненном понимании ближневосточных наций, я, как подобает честному интеллигенту умственного труда, задумался, вперившись в темноту спальни, о противоположном явлении — о холодности северных наций (к ним я отношу и русских). Как должны себя вести нации? Я так и не сумел сформулировать обще-идеальное поведение, ворочаясь на своем ложе. Может, это мы бесчувственно-безразличны: русские и французы, а их взаимная ненависть нормальна, и сирийский шашлычник не выдумка?..