Игра

– О нем рассказывали в эпизоде «Нейрохирурги-убийцы». – Я помню, как тут же после его просмотра я позвонила папе и сказала, что ему никогда нельзя вводить яд в лобную долю пациента, а он спросил, не пьяна ли я.

– Нет, мне кажется, это тебе кажется, что у тебя проблемы с распущенностью, – поправляю я. – Судя по тому, что я видела, ты не пьянствуешь, у тебя нет каких-то сексуальных зависимостей, влияющих на обычную жизнь, ты не принимаешь наркотики. Ты очарователен, поэтому легко справишься с интервью и пресс-конференциями. Так чего же ты на самом деле боишься? – спорю я.

Хантер долго молчит, рассеянно поглаживая мое плечо. Когда он наконец заговаривает, у него жесткий голос:

– Если я тебе расскажу, ты пообещаешь не насмехаться надо мной? Не осуждать меня?

Я чуть не смеюсь, но осознаю, что он серьезно. Поэтому я отвечаю своим самым нейтральным тоном:

– Я обещаю, что не буду над тобой насмехаться. И я бы никогда не стала тебя осуждать, Хантер.

– Ладно. – Он глубоко вдыхает, и у него поднимается грудь. – Я боюсь, что буду изменять, – признается он.

– Что изменять?

– Нет, изменять в другом смысле. – Он медленно выдыхает. – Все эти выездные игры, гостиничные номера и бары, все эти женщины, набрасывающиеся на меня. Я знаю, что у меня нет зависимости от секса, но во мне гены моего отца, а у них не лучший послужной список.

– Я скучаю по минету, – час спустя объявляет Хантер в спортзале.

Это печальное признание вызывает у меня такой взрыв хохота, что я чуть не спотыкаюсь на беговой дорожке. Прошла неделя с тех пор, как мы виделись, и, очевидно, его статус монаха все еще в силе.

– Мне жаль это слышать, – говорю я ему.

– Говори это не мне, а моему члену.

Фыркая, я опускаю взгляд ниже. Не буду лгать: его богатство выглядит впечатляюще под черными спортивными штанами. Я делаю великодушный жест рукой в сторону его паха.

– Я искренне сожалею о твоих проблемах, член Хантера.

Владелец члена Хантера серьезно кивает.

– Он ценит ваши соболезнования.

– А твоему папе нравится Фитц? – с любопытством спрашиваю я.

– Ты издеваешься? Папа будет обожать любого, кого приведет Саммер. Она его принцесса и все делает правильно. Она могла бы привести домой серийного убийцу, и папа просил бы его показать фотографии своих жертв. – Дин изображает голос отца: – «О, ты использовал ножовку, чтобы отпилить ему голову? Здорово! Покажешь мне, как это делается?»

– А если бы я согласился? Если бы я тебя поцеловал?

– Тогда Джейк примчался бы сюда следующим ночным рейсом из Эдмонтона, и твое тело вряд ли бы когда-нибудь нашли.

Холлис щурит глаза.

– Что? – говорю я.

– Ты всегда был таким умным, или это просто я был всегда таким тупым?

Я усмехаюсь ему.

– Предпочту не отвечать на этот вопрос.

Член твоего товарища по команде в приоритете.

– Виски? – говорю я, морща нос. – Теперь мы пьем виски? Что случилось с твоим драгоценным пивом? – Когда мы сюда приехали, он никак не мог заткнуться по поводу того, что Мэтт взял для них ящик «Дампф Панк». Разумеется, я поинтересовалась, как можно было выбрать для пива такое тупое название, на что Хантер показал мне средний палец.

хочу сфокусироваться на хоккее.

– Понимаю. – Гарретт пару раз кивает. – Но жизнь – это не только хоккей, Дэвенпорт. – Он глядит на свою девушку, когда это говорит. Ханна – весь его мир. Я не сомневаюсь, что ради нее он пожертвовал бы всем, даже своей успешной карьерой.

– Что вообще такое despacito? – ворчу я. – Это как desperado ?

Ханна взрывается смехом.

– Это означает «медленно».

– Неважно. Дерьмовая песня. – На самом деле, я так не считаю. Мне вообще плевать на эту чертову песню. Я только хочу, чтобы она уже закончилась. Я опять бросаю несколько злых взглядов на танцпол.

– Просто друзья? – понимающе спрашивает Логан.

Вздох, который я сдерживал, выходит наружу.

– У-у-у, он запал, – дразнит Ханна.