История. Культура. Повседневность

Господствующие слои устанавливают и поддерживают политические и социальные структуры, нормы и правила социального взаимодействия, обеспечивающие определенные интересы. «Верхи» общества определяют ценностные ориентиры, создают иерархические порядки, диктуют идеологему. Символически осваивая окружающий мир, они «перерабатывают» повседневность в стиль, формируют этический, эстетический, религиозный, интеллектуальный идеал эпохи. Стиль (стилизация, стилевая эволюция) также структурирует повседневность, задавая алгоритм ее развития. Являясь некой культурной целостностью, он влияет как на материально-предметный мир, так и на поведенческую сферу, проявляясь в речи, поведении, манерах и др.

Так называемая культура «элиты» более лабильна, подвержена воздействию инноваций, иногда сознательно берущихся на вооружение господствующими группами (сословиями, классами).

Более всего здесь подойдет обоснованная Ф. Броделем и используемая школой «Анналов» категория длительного исторического времени – Longue duree.

Гегель выделяет культуру «теоретическую» и «практическую», моральную и интеллектуальную, закладывает основы культурной иерархии посредством ранжирования «высших» и «низших» культур.

Различия этих трактовок не абсолютно, но относительно, так как в обоих случаях речь идет о мире искусственных феноменов, о созданной людьми искусственной среде существования и самореализации. В более узком смысле искусственность понимается как сфера символического пространства. «Область культуры всегда область символизма» (Ю. Лотман).

Именно здесь еще сохраняется давно исчезнувший в других областях жизни заповедник «неотрефлектированного блаженства» (С. Кьеркегор), поскольку повседневные практики, как правило, не поддаются рефлексии. Генераторами их специфических особенностей выступают приметы времени, модальные императивы эпохи. Они потребляются в известной степени бессознательно, и это отмечает, например, Э. Гидденс, концептуализируя феномен рутины.

Именно по поведению, по обычаям узнаем мы «своего» и «чужого», человека той или иной эпохи, той или иной нации, – так характеризует быт Ю. Лотман.

Повседневность называют сферой «непосредственно переживаемой истории» (Г. Кнабе): то, что стало теперь прошлым, было когда-то повседневной жизнью людей, некой обыденной привычностью вещей и поступков, ситуаций и чувств.