Чужое лицо

Тоттенхэм-Корт-роуд. Весьма оживленное место: экипажи, телеги; женщины в широких юбках перешагивают через забитую мусором сточную канаву

Беда имеет свои преимущества: она затмевает все прочие неурядицы.

Ни один человек в здравом уме не захочет, чтобы его считали неудачником, и простейший путь избежать этого – скрывать свои горести под маской самодовольства.

– Все ваше дело развалится, если хоть один не заплатит, – процедил Уильям.

А сейчас, мне кажется, пора переодеться в подобающие случаю костюмы. У вас есть что-нибудь скромное и безвкусное, но при этом с претензией на благородство? – Она подавила смешок. – Простите… Вопрос, конечно, дикий.
– У меня весь гардероб такой, – с улыбкой ответила Эстер. – Например – темно-зеленое с тускло-голубым, как выцветшие чернила. Подойдет?
– Идеально! Идемте.

Дорога туда от Графтон-стрит была долгая. Монк остановил кэб и покатил через Кларкенуэлл и Уайтчепел мимо доков в сторону Лаймхауса. Утреннее солнце рассыпало белые искры в речной воде меж черных барж, ползущих вверх по течению. На той стороне вдали виднелся Дептфорд и зеленели парки Гринвича.
Однако дела ждали Монка по эту сторону Темзы, в убогих переулках Лаймхауса, где обитали воры, ростовщики, нищие

что известно Ивэну, чтобы быть готовым к встрече с отбросами человечества, коими кишат Уайтчепел, Сент-Джайлз или Блюгейт-филдс?

нищего, больного или калеки всегда можно перейти на другую сторону улицы, поскольку заботиться об этих людях – обязанность правительства, а утешать – священный долг церкви.
Высшее общество диктует строгие законы: оно предписывает, как следует проводить время, оно требует безукоризненных манер и вкуса во всем, оно определяет узкий круг друзей…

Сделать это следовало незамедлительно – чем дольше сомневаешься, тем труднее решиться на поступок.

Денежные интересы оплели коридоры власти, как корни векового дерева. Чиновники дорожили своим положением, а то и просто боялись перемен, которые неминуемо выявили бы их глупость и некомпетентность.