Удар в сердце (сборник)

Где скопились пролетарские слободки, там закону места нет. Вот ужо победят

Тут Агафонов повернулся к Алексею и пояснил:

– Это две укрепленные позиции турок на пути к Батуму.

– Простите, Иван Сергеевич, – сказал Лыков. – Я вижу отсюда два гребня системы Цихисдзири: Самеба и Квирике. За ними что, еще два укрепленных рубежа?!

– Даже три. Если верить владетелю Аджарии Шериф-бею. Ваш начальник забыл упомянуть Каялыкскую позицию, которая обрывается прямо в море.

– И… как же мы все их возьмем? – осмелился спросить вольноопределяющийся. – Это же горы. Там черт в свайку играл!

В палатке повисло тягостное молчание. Потом Фокин нехотя пояснил:

– Взять все три позиции невозможно.

– Зачем тогда штурмовать Цихисдзири? Я же вижу, что готовится атака. Ну, положим мы половину отряда и захватим Самеба. Может, даже Квирике оттяпаем сгоряча. А что потом?

– Не знаю, – раздраженно ответил поручик. – Потом нас всех похоронят.

– Валентин Осипович, ты сказал, что оцениваешь силы турок на всех оборонительных рубежах в тридцать тысяч человек. Верно я тебя понял? – вернулся к старой теме Колюбакин.

– Да, – подтвердил Фокин. – Без туземной милиции! Оценка приблизительная. Чтобы уточнить цифры, надо делать глубокую разведку. Я ее как раз обдумываю.

И многозначительно посмотрел на Лыкова. Тот насторожился, но промолчал.

– Глубокая – это как понимать? – спросил Агафонов.

– Ну, почти до Батума. Как минимум до мыса Каялык.

– Ага… Сам пойдешь?

– Вот еще Алексея Николаевича возьму и Голунова с Джаверидзе. Лучшие мои люди.

– Но зачем ты? Пусть сходят без тебя! – резко заявил Колюбакин. Однако начальник охотничьей команды осадил его:

– Ты бы хоть Лыкова постеснялся! Он должен идти на смерть, а я нет?

– Ты командир.

– Именно поэтому и пойду. Люди, которых я назвал, и так через день лазят в тыл к османам. А я руковожу ими отсюда… Но поиск, который необходим, особенный. Он должен осветить глубокий тыл противника. И без офицера охотники не поймут обстановки. Это не пушки на батарее пересчитать! Требуется разведать военный потенциал всего Батумского корпуса. Тылы, обеспечение, состояние дорог, регулярные и милиционные резервы, план обороны, настроение войска… Увидеть все это, проанализировать – и вернуться. Вернуться для того, чтобы отговорить Оклобжио от штурма. И спасти тем тысячи жизней. Теперь понял? Только после такого поиска у меня на руках будут факты. Ради этого стоит и рискнуть собой.

– Трид

о уже слишком! Безжалостный и

Кровавые стычки закончились поражением горцев. Старейшины явились к Оклобжио и второй раз за войну сложили оружие. Турки завезли его так много, что туземцы могли складывать его через день, и все равно осталось бы чем воевать…

Под такие мысли Лыков заснул по-заячьи

– Не бойтесь ничего! За Богом молитва, а за царем служба не пропадают!

Что он за фрукт? И как лучше всего взять его за тазобедренный сустав?

ников, 125 околоточных, 346 городовых, 57 урядников, 257 стражников, 55 жандармских нижних чинов и 18 агентов охранных отделений.
Многих из них Лыков знал лично. От великого князя Сергея Александровича до Плеве и начальника МСП Войлошникова. Защиты не было никому. В сентябре прошлого года зарезали Леонида Шереметевского. Любимец Путилина, лучший сыщик градоначальства, он еще в 1899 году вышел на пенсию и мирно заведовал метеостанцией в Гаграх. Нет, нашли и убили! А два месяца назад взорвали дачу министра внутренних дел на Аптекарском острове. Взрыв небывалой силы убил на месте 27 человек, еще семеро умерли потом в госпиталях. Были ранены трехлетний сын и двенадцатилетняя дочь Столыпина. Лыков часто думал: хорошо, что моя Варенька не дожила до этого ужаса…

. Каждый день газеты приносят новые жуткие известия. Государство кажется бессильным, а террористы всемогущими. И погубить себя? Бросить своих чад один на один с судьбой? За копеечное жалование, за безвольного царя?
Лыков вспомнил цифры из доклада, который он составлял для Столыпина. С октября 1905-го по сентябрь 1906 года было убито и ранено 3611 государственных чиновников и военных. Счет жертв среди частных лиц тоже шел на тысячи. Больше всего потерь понесло МВД. За год погибло 8 генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников. 21 полицмейстер и исправник пали на посту. Расстреляно и взорвано 79 приставов и их помощ

Но за последние два года все переменилось. На улицах стали убивать людей в форме только из-за нее. Счет жертвам шел на тысячи, и полицейские начали сдавать. Все больше их являлось на службу в партикулярном платье и уже там переодевались. Даже приставы ходили по участку без мундиров! Среди чинов министерства внутренних дел началось печальное поветрие. Каждый старался скрыть свою принадлежность к карательному ведомству. Многие не выдерживали ежеминутного страха и увольнялись. Раньше в наружную полицию было не попасть, желающие ждали очереди месяцами. Теперь же образовалось