Наши расставания

не заказать ли в Багдаде покушение на себя.

Для моего отца галстук был лучшим средством, чтобы не слететь с катушек. Повязать на шею галстук все равно что поставить корабль на якорь.
Я задумался над этим образом. Может, именно это подспудно привлекало меня в галстуках? Повязка, рубцующая раны, нанесенные детством без руля и ветрил.

Я часто думаю об этом выражении: «пойти подышать воздухом». Оно означает, что за воздухом тебе приходится идти куда-то в другое место. Что там, где ты сейчас, ты задыхаешься.

Мы постоянно меняли тональности. И я был недалек от мысли, что от любви люди прежде всего глохнут.

Думаю, мне не хотелось замыкаться в пространстве букв, не хотелось никакой определенности, а хотелось, напротив, чтобы у нас оставалась возможность побыть незнакомцами. Ведь потом мы уже больше никогда не сможем дать обратный ход и вернуться в мир, где мы еще не знали друг друга.

Ведь она знала, что покорила меня тем своим жестом. А я знал, что покорил ее своим восхищением перед ее жестом.

Просто наступает такое время, когда времени больше нет.

Алиса запросто могла бы очутиться в романе великого чешского писателя, но предпочла очутиться в моей жизни.

Слова часто дают мне приют до зари, а иногда буквы сливаются, переплетаясь со снами на самой грани дремоты.

1
У меня такое впечатление, что смерть — это неотступно преследующий меня сторонний взгляд.