Картина Сархана

— Актеры, художники, писатели — шлюхи, одним словом. Мы торгуем собой за деньги. Вопрос только в том, умеем ли мы с этим мириться. А в идеале и получать от этого удовольствие

Уныние, мисс Манхэттен, — это уверенность в том, что у Бога нет для тебя никакого плана.

Если вы их прочтете — вы все поймете. А понимание — приз для дураков.

она с равным умиротворением принимала все, что приходило. Она позволяла происходить всему, что происходит, позволяла разрушаться тому, что должно было быть разрушено.

Зависит от того, куда ты направлялась.

— Нельзя просто так взять и стать кем-то другим. — Лиза хмыкнула.

— Знаете... в какой-то момент нельзя остаться тем, кем ты был, — возразил Том.

Нужно просто сделать выбор и оставить то, что было, позади, а не хвататься за прошлое двумя руками.

— Если я открою глаза, то из них будет литься нефть! И я даже не уверена, что потом смогу закрыть их обратно!

— А что же в этом плохого? — удивится доктор. — Ведь это прекрасно! Ведь вы же станете сказочно богаты! Нефтяные магнаты засыплют вас контрактами!

— А если эта нефть никогда не кончится, доктор?

— Это ничего! Зато ее всем хватит! Весь мир будет вам благодарен! — обрадуется доктор. — А теперь, голубушка, откройте, пожалуйста, один глаз ненадолго!

— Зачем, доктор?

— Я возьму у вас нефть на анализ.

Лиза на секунду приоткроет глаз, и доктор ловко поймает в пробирку пролившиеся капли.

— Так, голубушка, одну минутку, сейчас-сейчас, — будет деловито приговаривать доктор, звеня пробирками. А потом вдруг скажет разочарованно: — Увы! У вас плохая нефть. Такая нефть никуда не годится! Никому она не нужна, разве что гудрон из нее делать!

— Уныние, мисс Манхэттен, — это уверенность в том, что у Бога нет для тебя никакого плана.

Ничто не причиняет гордецу такой боли, как отказ от неуемной гордости. Хотя на самом деле это должно быть лекарством