Поезд на третьем пути

Отражения" Зинаида Шаховская

Ходил Городок на выставки своих собственных художников, умилялся, хотя ничего не понимал, пред картинами Гончаровой; еще больше умилялся, хотя совсем ничего не понимал, глядя на этюды Ларионова; притворялся, что ценит Анненкова; искренно восхищался Яковлевым и предсказывал большое будущее Шагалу, у которого, впрочем, уже было большое прошлое.

Кретин и хам получили право публичного кликушествования.

На свете есть много хороших и отзывчивых людей, но все они вечно торопятся, потому что страшно заняты.

К стихам Анатолия Штейгера равнодушие неприложимо.
Никто, как в детстве, нас не ждёт внизу.
Не переводит нас через дорогу.
Про злого муравья и стрекозу
Не говорит. Не учит верить Богу.
До нас теперь нет дела никому
У всех довольно собственного дела.
И надо жить, как все,- но самому...
Беспомощно, нечестно, неумело.

Георгий Викторович Адамович давал о них лестные отзывы, и потом с виноватой улыбкой оправдывался:
- Литература проходит, а отношения остаются... Надо быть снисходительным.

Помнится, невзначай указал мне Адамович на одного из легиона, и тоже от сохи, некоего Мих. Светлова.
Издание Молодой гвардии, сборник стихов "Ночные встречи".
Не приведи, Господи, встретить такого ночью!..
Но всё же, для памяти, записал в записной книжке.
Четыре строчки из стихотворения "На море".
Там, под ветра тяжёлый свист
Ждёт меня молодой марксист.
Окатила его сполна
Несознательная волна...
Да! Этот не то, что от сохи, а от самых земных пластов, от суглинка, от рыхлого чернозёма.
Такая мощь и сила в нём,
Что, прочитав его творенья,
Не только чуешь чернозём,
Но даже запах удобренья.

Впрочем, от непрошенной тоски быстро вылечил чувствительные сердца Илья Эренбург, от произведений которого исходила непревзойдённая ложь и сладкая тошнота.

Временник русской книги

Поэтому ничего не скажу - про Колю Сыроежкина, Дым без отечества. Нашу маленькую жизнь, и Нескучный сад.
Об эт