Нет войне. Главные антивоенные книги века

Великая во всех отношениях советская военная проза была скована необходимостью литавр где-то на заднем фоне — трудно возражать против войны как таковой, одновременно изображая подвиг, героев и народ-победитель. Первым военным романом, обличающим бессмысленность войны, стала у нас дилогия «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева, неудобно вышедшая в 1993 году — в другое время это могла быть ошеломительно важная книга, но тогда хватало и других откровений. «Мой лейтенант» Даниила Гранина, лауреат «Большой книги» 2012 года — заход на то же поле с другой стороны. Гранин просто пытается изменить данные фона, рассказать какую-то правду о том, что происходило в окопах под Ленинградом и вокруг них. Тут уже герой-лейтенант и его окопное братство противопоставляются генералам «в их гребаных штабах». Но обвинительный перст направлен здесь не столько на них, сколько на все государство в целом: «Затравили Твардовского, убили Михоэлса. Когда врут, еще можно догадаться, а если умалчивают? Устроили Катынь и свалили на гитлеровцев». Эта новая военная литература производит, конечно, ошеломляющее впечатление просто от одной смены интонации и ставит книгу Гранина в один ряд с главными военными книгами века, где подвиг и геройство существуют вопреки военной машине.

«Как одновременно переживать историю и писать о ней?» — спрашивает Светлана Алексиевич на первых страницах «Цинковых мальчиков», знаковой книге о войне в Афганистане. Ответом становится литература документа: обещание не врать буквально превращается у Алексиевич в пересказ виденного своими глазами. Она описывает искалеченных солдат, похороны с закрытыми гробами, над которыми плачут женщины и дети, горе матерей, как русских так и афганских, и отрывочный рассказ перемежается пулеметной очередью живой речи: «Град» стреляет… Мины летят… А над всем этим стоит: жить! жить! жить!» А иногда голос рассказчика вытесняют другие голоса — жен, матерей, солдат. Главная цель автора здесь — добраться до правды, и эмоциональная обнаженность, граничащая с порнографической, становится здесь главным приемом. Иными словами, чтобы убедить читателя, что все сказанное — настоящее, надо бить его под дых. Пятнадцать лет спустя, когда о войне в Афганистане выплывет правда гораздо более неприглядная, чем сочувственная книга Алексиевич, все это резюмирует Елена Фанайлова — в хрестоматийном стихотворении, шаткий ямб которого, в свою очередь, пародирует окуджавские военные марши: «Они опять за свой Афганистан/И в Грозном розы черные с кулак./На площади, когда они в каре/Построились, чтоб сделаться пюре».

Смертельный абсурд Джозефа Хеллера давно уже стал метафорой любого военного устройства, да и не только военного. Законы, соблюдать которые невозможно, потому что это нарушает другие законы, мертвые, которые официально живы, живые, которые официально мертвы, противоречащая всякой логике экономика фронтовой линии, где можно богатеть, даже торгуя в убыток, религия, в которую не верят даже те, кто ее пропагандирует, — весь карнавал становится как будто обратной стороной смерти. Влияние этого великого во всех отношениях романа на последующую культуру огромно — оно здесь не только в скетчах «Монти Пайтона» и сезонах «МЭШ», а в том, что после «Уловки» стало невозможно говорить о войне с ура-патриотической интонацией. Любая бюрократия, любое государство по Хеллеру автоматически виновны — если не в бойне, то в абсурде, в который неизбежно превращается война.

Историю солдата, которого война превратила в человеческий обрубок, голливудский сценарист Далтон Трамбо вычитал в газете, и его роман о том, как живой Джонни пытается достучаться до мира из полумертвого тела, получил в 1939 году Национальную книжную премию США. Удивительна и судьба романа, и что его так долго не переводили на русский, и то, что самую жуткую американскую антивоенную книгу века и сценарий фильма «Римские каникулы» написал один и тот же автор. Книгу эту вспомнили во время вьетнамской войны, в 1971-м Трамбо сам ее и экранизировал, получив в Каннах приз ФИПРЕССИ, а в 1989-м о его книге снова напомнила группа «Metallica», посвятившая роману песню «One».

Говоря про антивоенные сочинения, первым делом обычно вспоминают «На Западном фронте без перемен» Ремарка — и два других романа 1929 года, «Смерть героя» Ричарда Олдингтона и «Прощай, оружие» Эрнеста Хемингуэя. Но для героя Олдингтона война становится трагической попыткой сопротивления с приговором государству уже на первых страницах: «Дивная старая Англия. Да поразит тебя сифилис, старая сука, ты нас отдала на съедение червям».