Зона интересов
- Prevodilac
- Сергей Ильин
Više o knjizi
Utisci
- Lelya Nisevichje podelio/la utisakпре 7 година
Трагикомедия абсурда. Историю "Зоны интересов" (Освенцима) рассказывают сразу три героя: Ангелюс Томсен — разочаровавшийся нацист, главный "злодей" - комендант концлагеря Пауль Долль и Шмуль - надсмотрщик зондеркоманды. Мы оцениваем ужас прошлого через время и свои эмоции, сидя сытыми в тепле на уютном диване - совсем другая обстановка. Герои же (от коменданта до старост зоны) относятся к происходящему безэмоционально: работа такая, и если бы не указания сверху, от всего этого можно было бы еще и прибыль получить (не совсем дословно, но если кормить евреев получше, не так жестоко наказывать и так часто не уничтожать, они смогли бы лучше работать и приносить доход). Буднично и обыденно обсуждаются перспективы лагеря, комендант в театре рассчитывает, сколько бы газа потребовалось, чтобы умертвить публику в зале. Лагерь - как идеальный бизнес-проект. Чувствуешь, как размываются границы между добром и злом в годы войны - Шмуль помогает коменданту спланировать и снизить издержки в процессе уничтожения евреев (не потому что надеется на спасение или хочет выслужиться перед начальством, он просто выполняет свою работу). Разноплановая книга: наполнена юмором, сошедшим со страниц Швейка и тут же: нацистские вечеринки перемежаются с лагерными буднями, и напоминают "Войну и мир" Толстого. Интересное о послесловие, о том, что мы до конца так никогда и не можем постичь слова и дела организаторов Холокоста, потому что не можем отождествить себя с ними.
- Евгений Лобынцевje podelio/la utisakпре 7 година
Х
- Ksenia Nikiforovaje podelio/la utisakпре 6 година
👍Vredna čitanja💡Poučna🎯Zdrav🚀Čita se u jednom dahuТакие книги стоит читать. Посмотреть на картинку глазами 3х людей, составить объемное впечатление. И обязательно послесловие.
Citati
- alinagrebenkinaje citiralaпре 2 године
Märtyrer, mucednik, martelaar, meczonnik, мученик. В каждом языке, каким я владею, это слово происходит от греческого martur, означающего «очевидец». - FVPopadykje citiraoпре 5 година
Я лежал, пытаясь отлепить язык от нёба, и тут на меня навалились вопросы…
Если то, что мы делаем, хорошо, почему оно так дурно пахнет – точно вскрытый нарыв? Почему на перроне, ночами, мы испытываем неодолимое желание напиться, да еще и по-свински? Почему мы заставили луг пениться и плеваться? Мухи величиной с ежевичину, черви, болезни, увы, мерзость, грязь – почему? Почему крысы, способные за раз уволочь 5 паек хлеба? Почему здешняя жизнь нравится, похоже, сумасшедшим, и только сумасшедшим? Почему зачатие и беременность обещают здесь и матери, и ребенку не новую жизнь, но верную смерть? Ах, почему вокруг одни нечистоты, болота и слизь? Почему мы сделали снег бурым? Таким, точно его ангелы обосрали? Почему? - FVPopadykje citiraoпре 5 годинаНа заре мы обсуждаем экстерриториальную природу лагеря, и все в спальне возвращается к норме: мы разговариваем, называем друг друга по именам, жестикулируем, повышаем и понижаем голос; и мне нравится думать, что нас объединяет дух товарищества. Однако чего-то недостает, и недостает всегда; что-то присущее человеческому общению отсутствует.
Глаза. Начиная работать в команде, ты думаешь: «Это я, всего лишь я. Я смотрю в землю или в сторону, не желая, чтобы кто-нибудь заглядывал мне в глаза». А спустя какое-то время замечаешь, что так поступают все зондеры – все стараются спрятать глаза. И кто бы мог подумать, насколько фундаментальна для человеческих отношений эта потребность видеть глаза? Да. Но ведь глаза – это окна в душу человека, а когда душа умирает, и глаза становятся неживыми.
Так товарищество это – или беспомощное многословие? Способны ли мы слушать – или хотя бы слышать – то, что говорят другие?
